Стихи об Архимеде
* * *
ПАМЯТИ АРХИМЕДА
В. Шефнер
Далеко от нашего Союза
И до нас за очень много лет
В трудный год родные Сиракузы
Защищал ученый Архимед.
Многие орудья обороны
Были сконструированы им,
Долго бился город непреклонный,
Мудростью ученого храним.
Но законы воинского счастья
До сих пор никем не учтены,
И втекают вражеские части
В темные пробоины стены.
Замыслом неведомым охвачен
Он не знал, что в городе враги,
И в раздумье на земле горячей
Выводил какие-то круги.
Он чертил задумчивый, не гордый,
Позабыв текущие дела,—
И внезапно непонятной хордой
Тень копья чертеж пересекла.
Но убийц спокойствием пугая,
Он, не унижаясь, не дрожа,
Руку протянул, оберегая
Не себя, а знаки чертежа.
Он в глаза солдатам глянул смело:
«Убивайте, римляне-враги!
Убивайте, раз такое дело,
Но не наступайте на круги!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я хотел бы так пером трудиться,
Родине отдав себя вполне,
Чтоб на поле боя иль в больнице
За себя не страшно было мне,
Чтобы у меня хватило духа
Вымолвить погибели своей:
«Лично — убивай меня, старуха,
Но на строчки наступать не смей!»
* * *
АРХИМЕД
Д. Кедрин
Нет, не всегда смешон и узок
Мудрец, глухой к делам земли:
Уже на рейде в Сиракузах
Стояли римлян корабли.
Над математиком курчавым
Солдат занес короткий нож,
А он на отмели песчаной
Окружность вписывал в чертеж.
Ах, если б смерть — лихую гостью —
Мне так же встретить повезло,
Как Архимед, чертивший тростью
В минуту гибели — число!
* * *
СМЕРТЬ АРХИМЕДА
К. Анкундинов
Он был задумчив и спокоен,
Загадкой круга увлечен...
Над ним невежественный воин
Взмахнул разбойничьим мечом.
Чертил мыслитель с вдохновеньем,
Сдавил лишь сердце тяжкий груз.
«Ужель гореть моим твореньям
Среди развалин Сиракуз?»
И думал Архимед: «Поникну ль
Я головой на смех врагу?»
Рукою твердой взял он циркуль —
Провел последнюю дугу.
Уж пыль клубилась над дорогой,
То в рабство путь, в ярмо цепей.
«Убей меня, но лишь не трогай,
О варвар, этих чертежей!»
Прошли столетий вереницы.
Научный подвиг не забыт.
Никто не знает, кто убийца.
Но знают все, кто был убит!
Стихи о Виете
* * *
Теорема Виета
для корней
квадратного уравнения
По праву достойна в стихах быть воспета
О свойствах корней теорема Виета.
Что лучше, скажи, постоянства такого:
Умножишь ты корни — и дробь уж готова:
В числителе с, в знаменателе а,
А сумма корней тоже дроби равна.
Хоть с минусом дробь эта, что за беда —
В числителе Ь, в знаменателе а.
* * *
Формула приведенного
квадратного уравнения
Р со знаком взяв обратным,
На 2 мы его разделим
И от корня аккуратно
Знаком минус, плюс отделим.
А под корнем, очень кстати,
Половина р в квадрате.
Минус q — и вот решенье
Небольшого уравненья.
Стихи о Галуа
* * *
ГАЛУА
А. Марков
Заходил паренек в сюртучке небогатом,
Чтобы в лавке табак и мадеру купить.
Приглашала любезно, как младшего брата,
Разбитная хозяйка и впредь заходить.
Провожала до двери, вздыхая устало,
Вслед ему разводила руками: «Чудак!
На четыре сантима опять обсчитала,
А четыре сантима теперь не пустяк!
Кто-то мне наболтал, будто видный ученый,
Математик какой-то мосье Галуа.
Как же может открыть мировые законы
Эта вот, с позволенья сказать, голова?!»
Но всходил на мансарду, обманутый ею,
Брал заветный набросок в чердачной пыли
И доказывал вновь с беспощадностью всею,
Что хозяева сытых желудков — нули.
Стихи о Декарте
* * *
На смерть Декарта
Х. Гюйгенс
(Перевод Я. Березовского)
В краях, природою суровых и печальных,
Где весны хладные сменяют стужи зим,
Обрел ты вечный дом, из мест пришелец дальних,
В ком разум гения и дух величья жил.
Судьбы жестокостью и рока злым веленьем
Декарт здесь погребен во скорбь Вселенной всей,
И то, в чем прежде дух витал, уделом тленья
Сейчас становится да пищей для червей.
Душа, которая в столь мудрости великой
Являла разуму сокрытое от глаз,
Создав миров картины разноликих,
Ушла, покинув мир земной и нас.
Декарт... Природою он первый был оплакан,
В своем отчаяньи склонившейся пред ним.
В последний час угас священный факел,
Но ярче вспыхнул свет идей, рожденных им.
Стихи о Лейбнице
* * *
К портрету Лейбница
В. Брюсов
Когда вникаю я, как робкий ученик,
В твои спокойные, обдуманные строки,
Я знаю — ты со мной! Я вижу строгий лик,
Я чутко слушаю великие уроки.
О Лейбниц, о мудрец, создатель вещих книг!
Ты выше мира был, как древние пророки.
Твой век, дивясь тебе, пророчеств не постиг
И с лестью смешивал безумные упреки.
Но ты не проклинал, и тайны от людей
Скрывая в символах, учил их, как детей.
Ты был их детских снов
заботливый хранитель.
И после — буйный век глумился над тобой,
И долго ждал ты час, назначенный судьбой...
И вот теперь встаешь,
как Властный, как Учитель!
* * *
Надпись к портрету Лейбница
Вольтер
Весь мир его узнал по созданным трудам,
Был даже край родной с ним вынужден считаться,
Уроки мудрости давал он мудрецам,
Он был мудрее их: умел он сомневаться.
Стихи о Лобачевском
* * *
ЛОБАЧЕВСКИЙ
Е. Евтушенко
Как одно из темных преступлений,
Для тупиц недоказуем гений.
Что за юнец с локтями драными,
Буян с дырявыми карманами,
Главарь в студенческой орде,
Так заговорщицки подмигивает
И вдруг с разбега перепрыгивает
Профессора, как в чехарде?
Что за старик над фолиантами
И с перстнем царским бриллиантовым,
Руке мешающем писать?
Соизволенья не испрашивая,
Через эпоху ошарашенную
Он тайно прыгает опять.
Да, он таким остался редкостным
Полустудентом-полуректором.
Адью, мальчишества пушок!
Достойней, чем прыжок для зрителей,
Прыжок невидимый, презрительный —
Угрюмой зрелости прыжок.
Легко в студентах прогрессивничать,
Свободомыслием красивничать,
Но глядь-поглядь — утих бедняк,
И пусть еще он ерепенится —
Уже висят пеленки первенца,
Как белый выкинутый флаг.
Кто титулярные советники?
Раскаявшиеся студентики.
Кто повзрослел — тот «поправел».
Но зрелость гения не кается,
А с юностью пересекается
[Не] с параллелью параллель.
«Либо подлость -
либо честность.
Получестности в мире нет» —
Аксиома твоя,
Лобачевский,
Не вошедшая, правда, в предмет.
Греч на тебя своих борзых науськал,
У всех невежд — палаческая спесь.
И если декабристы есть в науке,
То Муравьевы-вешатели есть.
Твой гений осмеяли, оболгали.
А между тем, пока под финьшампань
Жрал вальдшнепов с брусничкою Булгарин,
Ты от холеры защищал Казань...
* * *
Н. И. ЛОБАЧЕВСКИЙ
В. Фирсов
Высокий лоб, нахмуренные брови,
В холодной бронзе — отраженный луч...
Но даже неподвижный и суровый
Он, как живой, — спокоен и могуч.
Когда-то здесь, на площади широкой,
На этой вот казанской мостовой,
Задумчивый, неторопливый, строгий,
Он шел на лекции — великий и живой.
Пусть новых линий не начертят руки,
Он здесь стоит, взнесенный высоко,
Как утверждение бессмертья своего,
Как вечный символ торжества науки.
Стихи о Пифагоре
* * *
Теореме Пифагора
И. Дырченко
Если дан нам треугольник
И притом с прямым углом,
То квадрат гипотенузы
Мы всегда легко найдем:
Катеты в квадрат возводим,
Сумму степеней находим —
И таким простым путем
К результату мы придем.
* * *
О теореме Пифагора
А. фон Шамиссо
(Перевод А. Хованского)
Уделом истины не может быть забвенье,
Как только мир ее увидит взор;
И теорема та, что дал нам Пифагор,
Верна теперь, как в день ее рожденья.
За светлый луч с небес вознес благодаренье
Мудрец богам не так, как было до тех пор.
Ведь целых сто быков послал он под топор,
Чтоб их сожгли как жертвоприношенье.
Быки с тех пор, как только весть услышат,
Что новой истины уже следы видны,
Отчаянно мычат и ужаса полны:
Им Пифагор навек внушил тревогу.
Не в силах преградить той истине дорогу
Они, закрыв глаза, дрожат и еле дышат.
* * *
О теореме Пифагора
А. фон Шамиссо
Суть истины вся в том, что нам она — навечно,
Когда хоть раз в прозрении ее увидим свет,
И теорема Пифагора через столько лет
Для нас, как для него, бесспорна, безупречна.
На радостях богам был Пифагором дан обет:
За то, что мудрости коснулся бесконечной,
Он сто быков заклал, благодаря предвечных;
Моленья и хвалы вознес он жертве вслед.
С тех пор быки, когда они учуят, тужась,
Что к новой истине людей опять подводит след,
Ревут остервенело, так что слушать мочи нет, -
Такой в них Пифагор вселил навеки ужас.
Быками, бессильным новой правде противостоять,
Что остается? - Лишь, глаза закрыв,
реветь, дрожать.
Стихи об учителе
* * *
УЧИТЕЛЬ
О. Юрков
Я помню вас, учитель математики,
Ваш долгий вдох из глубины души,
Походку, взгляд пронзительный, внимательный,
Как будто говорящий: "Дореши!"
Вы были сам Евклид, само пространство!
Тень Сиракуз вам на плечи легла!
Вы без труда доказывали равенство
И вычисляли градусы угла.
Теория в беседу превращалась,
Галактика летела по кривой,
Окно светилось, а доска вращалась,
Швыряя цифры книзу головой!
Ошибка исправлялась, так нелепа,
Биномы плыли, словно корабли.
А за окном скворцы просили хлеба,
Намокший снег клевали воробьи.
Коническая клумба возле школы
Сияла первозданной сернотой,
И алгеброй сраженные глаголы
Глотали дым за огненной чертой
Давно ушли те годы, те проблемы,
Но этот дым я в сердце берегу.
Доказанные в детстве теоремы
До старости забыть я не смогу.