Антинаучное мракобесие на телевидении и в СМИ

Пропаганда антинаучных идей – астрологии, оккультизма, саентологии – стала обычным делом на телевидении и в других СМИ. Научное сообщество сейчас практически лишено возможности противостоять этому явлению и защитить право людей на рациональное сознание. Ученый и политолог Сергей Кара-Мурза рассказывает об обскурантизме на телевидении и борьбе с ним.

Российское «общество знания» и российская наука переживают серьезный кризис, одним из аспектов которого стала активизация в 90-е годы антинаучных течений. Именно на их сторону встало государство, когда научное сообщество начало борьбу с лженаукой.

И главным средством антинаучной агитации в России стали СМИ, особенно телевидение.

Ярко иллюстрирует этот факт известное обращение архиепископа Никона Первому каналу в 2006 году (его публиковала «Газета.Ru»). «Архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон обратился с письмом к гендиректору Первого канала Константину Эрнсту с требованием «остановить производство телепередач, пропагандирующих оккультные антинаучные знания и методы оздоровления». Глава епархии констатировал, что в эфире канала изобилуют программы о магии, гадании, сглазе и порче... Архиепископ отметил, что в программах «практически отсутствует контрмнение священнослужителей, медиков и психологов на представленную проблему либо оно крайне коротко». Он упрекнул менеджеров Первого канала в лоббировании оккультного просвещения и призвал вспомнить, что главной функцией телеканала «является просветительская функция».

В своем обращении священнослужитель выразил даже изумление: «Это просто невероятно! XXI век на дворе, и я, архиерей Русской православной церкви, не раз ложно обвиняемой в противлении научному прогрессу, встаю на защиту науки и просвещения, в то время как «прогрессивная элита» масс-медиа тиражирует на многомиллионную аудиторию лженаучные знания, средневековое мракобесие и суеверия».

Примерно в то же время (апрель 2006 года) по РТР был показан фильм «Великая тайна воды». Позже он получил три премии ТЭФИ, в том числе за лучший документальный фильм. Была и реклама: «Это удивительный совершенно, интереснейший фильм», – захлебывалась Ирина Петровская в эфире «Эха Москвы», подводя слушателя к «научной изюминке» фильма: если с водой здороваться, читать над ней молитвы с частотой 8Гц, давать слушать ей классическую музыку, то она приобретает чудодейственные свойства. Автор и спонсор фильма Эмомото Масару – создатель новой религиозной секты, продающий «намоленную воду» по 35 долларов за пять унций. Получается, что канал «Россия» предоставил бесплатную (или небесплатную?) рекламу в прайм-тайм товару под названием «Indigo Water – геометрически совершенная вода с посланием вашему телу».

Параллельно с этим выходят критические статьи, на которые руководство РТР не реагирует. В частности, «Газета.Ru» пишет: «На протяжении всего фильма демонстрируется незнание школьной программы. Например, фильм вопрошает: «Почему из всех жидкостей у воды самое высокое поверхностное натяжение?» Не торопитесь искать ответ у Масару: в любом справочнике написано, что поверхностное натяжение воды 73 мН/м, а ртути (тоже жидкость, если кто не в курсе) – целых 510. «До сих пор у науки нет ответа на вопрос, почему только вода – единственное вещество на планете – может находиться в трех состояниях (жидком, твердом и газообразном)», – вопиют авторы. Это вообще бред: можно подумать, у других веществ нет трех агрегатных состояний».

Недавняя критика ведущего-лекаря Первого канала Геннадия Малахова сначала удостоилась его личного и весьма агрессивного комментария, однако после того, как к критике методов «врачевания» Малахова присоединились ведущие детские эндокринологи России, ответ исчез с его официального сайта, но программа так и продолжает выходить на экраны телевизоров. Она выходит практически каждый день, тогда как «Здоровье» Елены Малышевой – раз в неделю.

Сейчас проводником мракобесия становится и школа.

Игорь Смирнов в «Русском журнале» (4 июля 2004 года) пишет о том, что уже даже в учебной и методической литературе ставятся под сомнение общепринятые научные взгляды на происхождение человека и предлагается на уроках «уравновешивать» Дарвина религией, «выделяя сильные и слабые стороны двух мировоззренческих подходов». Он цитирует «методолога образования» Михаила Эдельштейна, который утверждает: «Преподавать и учить детей должны... скептики. Но скептики подлинные, то есть люди, способные усомниться в истине не только религиозной, но и научной, готовые объективно изложить все основные точки зрения, сознающие пределы разума, способные объяснить сущность эволюционизма и креационизма, не разъясняя при этом, что один о-го-го, а другой бяка-бяка. Более того, ученикам в школах и студентам в институтах не мешало бы рассказывать не только о физических законах и химических элементах, но и о Туринской плащанице, благодатном огне и мироточивых иконах».

Достаточно хорошо известно, что именно смешение, переплетение разных форм сознания (например, научного с религиозным) ведет к мракобесию, к подрыву обоих способов видения мира – потому и говорил Ницше, что оба типа мышления «должны лежать рядом, быть отделимыми и исключать всякое смешение». Смешение школы и университета, ставших механизмом передачи именно рационального знания и навыков мышления, с религиозным собранием как раз и создает питательную среду для химерического сознания. Оно стало в нынешней элите очень агрессивным.

Положение не улучшается. Последняя иллюстрация – пуск в начале сентября 2008 года большого ускорителя элементарных частиц (коллайдера) в CERNе и его недавний перезапуск. Год назад почти целую неделю, предшествовавшую пуску коллайдера, в информационных программах российского телевидения широко освещалось это событие. Главным содержанием этих сообщений были опасения, которые якобы овладели населением и даже учеными развитых стран, как бы эксперимент на этом ускорителе не привел к возникновению черной дыры, которая поглотит планету. Это говорилось совершенно серьезно.

Хотя вскользь сообщалось, что граждане России не слишком напуганы перспективой пуска БАК, однако делалось все, чтобы они напугались.

При этом никому из ученых не дали слова, чтобы спокойно и внятно разъяснить иррациональность этих страхов. Если кто-то из физиков, практически не известных широкой публике, все-таки появлялся на экране, они давали такие невнятные и бессвязные реплики, что было ясно: из их объяснений режиссеры телевидения вырезали и дали в эфир именно невнятные и вырванные из контекста фразы.

Ввод в действие крупной экспериментальной установки – важное событие в науке, но в нем нет ничего эпохального. Однако из него сделали сенсацию и, более того, его постарались использовать для внушения массе людей параноидального страха и фобий по отношению к науке. Если это и удалось в России, то именно в среде пользователей интернета, которая рассматривается как социальная база информационного общества. Информационное агентство РИА «Новости» даже опубликовало статью: «Последствия запуска коллайдера: в «черную дыру» затянуло только рунет».

В ней говорится: «Исчезновение планеты и разрушение Вселенной, перелет в средневековье по тоннелю времени и поглощение людей «черными дырами» – главные темы обсуждения блогеров российского интернет-пространства. Накануне мысли об апокалипсисе посетили многих жителей рунета в связи с сегодняшним пробным запуском Большого адронного коллайдера (БАК)… При этом чаще всего упоминается возможность появления микроскопических «черных дыр» с последующим захватом ими окружающей материи. Предполагается, что «черная дыра» сначала поглотит ускоритель, затем Женеву, а после – и всю планету… Ученым, работающим над Большим адронным коллайдером, приходит огромное количество электронных писем с угрозами. Большинство авторов посланий выражают свой протест против запуска ускорителя элементарных частиц…

Пока ученые убеждают весь мир, что для наступления «конца света» нет оснований, в гипотетическую «черную дыру» уже «засосало» практически весь рунет. Так, в «Живом журнале» новость о БАКе перед его первым запуском занимала первые три места в «самых популярных записях». Основная тема обсуждения обитателей жж-пространства – эксперимент века может плохо кончиться для всего человечества…

Чтобы убедить общество в безвредности эксперимента, ученые-разработчики коллайдера собрали пресс-конференцию. Нобелевский лауреат Робер Аймар, являвшийся тогда генеральным директором CERN, Европейской организации ядерных исследований, официально заявил: «Любые предположения, что он может представлять риск, – чистая фантазия». Рольф Хойер, сменивший его на этом посту, приезжал несколько месяцев назад в Москву и также подтвердил, что «никакой опасности нет». Однако антинаучная агитация, владеющая умами людей, достигла своей цели – они верят фантазийным «страшным» идеям, а аргументированным научными данными объяснениям – нет.

http://www.gazeta.ru/science/2009/12/14_a_3298367.shtml

Награды 2009 года

Премии в области здравоохранения удостоилась группа ученых из Иллинойса под руководством Элены Боднар (Elena Bodnar), разработавшая женский бюстгальтер, трансформирующийся при необходимости в противогаз. Ценность изобретения заключается в том, что из одного предмета женского белья можно собрать сразу два противогаза — один для владелицы бюстгальтера, а другой для любого желающего.

Ирландские полицейские были отмечены премией в области литературы за то, что выписали 50 штрафов нарушителю правил дорожного движения из Польши. Примечателен тот факт, что штрафы были выписаны на имя некоего Prawo Jazdy (Право Язды), что в переводе с польского означает "водительское удостоверение".

Патологоанатом Стефан Боллигер из Университета Берна в Швейцарии награжден Антинобелевской премией мира за исследование, установившее, что пустая пивная бутылка эффективнее полной при потасовке в баре. Как заключил Боллигер, наполненная пивом бутылка быстрее разбивается, в то время как пустая емкость крепче и обладает большим поражающим действием.

За выдающиеся достижения в области математики Антинобелевскую премию получил председатель Центрального банка Зимбабве Гидеон Гоно (Gideon Gono). Почетной премии Гоно удостоился за введение в обращение банкнот достоинством от 1 зимбабвийского цента до 100 триллионов местных долларов, чем предоставил зимбабвийцам уникальную возможность регулярно практиковаться в математике.

В числе лауреатов премии оказался Дональд Ангер (Donald Unger) из Калифорнии, сумевший доказать, что щелканье суставами пальцев не вызывает артрит. Для того, чтобы доказать свою гипотезу, американец на протяжении 60 лет щелкал суставами пальцев на левой руке, держа в покое правую.

Помимо этого, призов в соответствующих номинациях удостоились фермеры, установившие, что корова дает больше молока, когда у нее есть собственное имя, а также мексиканские ученые, научившиеся добывать алмазы из текилы. Не остались без внимания организаторов Антинобелевской премии и директора исландских банков, обанкротившихся в результате финансового кризиса, а также ученые, объяснившие, почему беременные женщины не опрокидываются.

Эрнест Буйвид

...

В «санитарном кордоне» – самоотверженно охраняем Европу, не до экономики

Здесь опять без немцев не обошлось – в 1918 году они оккупировали всю Латвию и формирование Латвийского Народного совета, провозглашение независимости и создание первого правительства 18 ноября 1918 года и первое празднование этого события происходило под их надзором и с их одобрения.

Это повлияло на всю дальнейшую жизнь Латвии – она заняла резко выраженную антироссийскую позицию и занимала её до 1940 года. Всю жизнь. Для маленьких стран такая односторонность не проходит безнаказанно.

В 1920 году окончилась война и независимая Латвийская Республика зажила самостоятельной жизнью. Это была совершенно новая жизнь. Латвия себя позиционировала как государство «санитарного кордона» между коммунистической Россией, ставшей Советским Союзом, и Западной Европой. На этих условиях она выбивала свое признание на Парижских мирных переговорах. И потом старательно выполняла эту роль. Вспомните убийство советского дипломатического курьера Теодора Нетте в поезде под Ригой.

Это очень тяжёлая роль для маленькой страны, вся экономика которой создавалась на основе тесных связей с Россией. Россия стала вместо партнера – врагом. Тяжело, конечно, но ведь очень хочется стать немцами.

Это привело к смерти всей экономической структуры государства. Промышленность лишилась сырья и покупателей, по железным дорогам стало нечего возить, в портах стало нечего грузить. Умерли все крупные предприятия. Если в 1913 году на предприятии в среднем работало 238 рабочих, то в 1939 – уже только 19. Более, чем в 10 раз меньше. Это фактически были не промышленные предприятия, а ремесленные мастерские. Из крупных предприятий сохранился только ВЭФ, который был государственным и производил всё, что требовалось в стране – лампочки, фонарики, батарейки, фотоаппараты, фотобумагу, телефоны, радиоприемники. На нём работало 2300 рабочих.

Промышленные рабочие вернулись в деревню, в сельском хозяйстве было занято 63% населения. Население Риги сократилось с 518 тысяч в 1913 году до 353 тысяч в 1940 году – на 165 тысяч.

Сейчас очень широко распространяется легенда, что Первая республика была очень успешным государством. Но вот оценка самого К. Ульманиса в 1933 году: «Сейчас мы не можем никуда уйти от мысли о том, что то, что рисовалось нам в 1918/19 годах, осталось не достигнутым. И если те, кто тогда жертвовали ради будущего собой, встанут и придут, чтобы спросить с нас ответа за сделанное, то мы все вместе не сможем дать удовлетворительного ответа». Основателю Латвийского государства можно доверять.

Вот цифры. К 1932 году в промышленности работало уже 61 тысяча человек, а продукции производилось всего на 284 миллиона латов ( 34% от уровня 1913 года). Безработными были зарегистрированы 31 тыс. человек, половина от работающих в промышленности. Что означает такой объем производства? Это составляет всего 150 латов на душу населения. Доллар в то время стоил 4,5 лата, то есть объем производства составлял всего 33 доллара на душу в год, - но «санитарный кордон» действовал. Латвия продолжала стоять на посту и «охранять» европейскую демократию от Советского Союза, который развивал свою экономику и уже превысил свой уровень 1913 года в 7 раз. Как тот солдат на плацу в Царском селе, которого царь поставил охранять выросший среди двора цветочек, да забыл. И караул стоял на этом месте 120 лет, до самой революции.

Какую оценку событий Вы хотели бы узнать о майском перевороте? Они довольно хорошо изучены. Единственное, что не очень подчеркивается - это факт, что появление авторитарного режима в Латвии не улучшило особо экономическую ситуацию в стране, хоть мировой кризис начала 30-х годов и был использован как предлог переворота.
Если сравнивать со странами Западной Европы, то Латвия при Ульманисе была второстепенной аграрной страной с ограниченными рынками сбытами без широких возможностей экспортировать промышленные товары с высокой прибавочной стоимостью и тем самым накапливать излишки для развития народного хозяйства.
Латвия в то время - крестьянская страна, где основное население сидело на хуторах со свечками, топя печи углем и дровами. Электрификация, газификация, развитие транспортной инфраструктуры, создание промышленных мощностей, центральное отопление - все это латыши получат только при оккупантах.

Ученый получил миллион за открытие Бога

Самая крупная ежегодная премия в размере одного миллиона фунта стерлингов достанется французскому физику-теоретику Бернару д’Эспаньят, известному работами о природе реальности. 87-летний ученый в своих трудах подробно изучает точки соприкосновения классической и квантовой моделей мира и объясняет несоответствия дуальной системы мироустройства.

Бернар д'Эспаньят стоял у самых истоков квантовой физики, когда это направление только начинало формироваться. В 1951-52 гг. он работал в научной лаборатории Энрико Ферми в Чикаго, а 1953-54 гг. – участвовал в исследовательском проекте Копенгагенского института под руководством Нильса Бора. Кроме того, ученый почти 30 лет возглавлял Научный факультет Сорбоннского университета.

К заслугам д'Эспаньята можно отнести экспериментальные доказательства квантовых Теорем Белла, сформулированных великим ирландским физиком в середине 1960-х гг., а также активное участие в создании международных организаций, занимающихся моральным и этическим аудитом научной деятельности.

Награждая д'Эспаньят главным призом, Фонд имени Джона Темплтона отмечает заслуги ученого в популяризации науки и в разрешении сложных вопросов взаимосвязи классической модели мира и квантовой физики.

Официальный пресс-релиз фонда, посвященный объявлению лауреата, без прикрас называет д'Эспаньят тем человеком, чья способность описать квантовый мир позволила современной науке добиться сегодняшних свершений. Именно его открытие в начале 1980-ых «нелокального квантового спутывания», легло в основу всей квантовой системы вычислений и послужило первоосновой теории о «квантовых компьютерах».

Главная философская доктрина, которая и удостоилась внимания фонда Темплтона, заключается в концепции «гиперкосмического бога» - незримого царства вне пространства и времени, которое, несмотря на свою нематериальность, может быть постигнуто человеческим разумом. При этом познание не может быть абсолютным, и за пределами научных горизонтов всегда будет оставаться «завуалированный мир».

Термином «гиперкосмический бог» д'Эспаньят объясняет некоторые процессы квантовой физики, которые еще не могут быть описаны категориями науки на ее текущем уровне развития. По философской теории французского физика присутствие этого Начала (или, как его еще называют, Независимой Реальности) будет вечным, как бы близко человек не подбирался к разгадкам мироздания. Фактически, д'Эспаньят с одной стороны провозглашает бесконечность научного процесса, а с другой – указывает на его тщетность.

«Плюрализм мнений никогда не может дать представление об окончательной истине, - писал д'Эспаньят в 1979 году в своей книге «Квантовая теория и реальность. - Это всего лишь форма нашего самовыражения для постижения деталей».

Ученые высоко ценят научный вклад профессора д’Эспаньята, но практически все они не разделяют его теории о «гиперкосмическом боге». С их точки зрения, эта идея годится только для прикрытия своего невежества и не может рассматриваться всерьез. Тем не менее, семейство Темплтонов являются одним из влиятельнейших и богатейших пресвитериан в мире и с этой позиции могут позволить себе не обращать внимания на доводы научного сообщества.

Справка: премия фонда Джона Темплтона была основана в 1972 году по инициативе миллионера и филантропа сэра Темплтона. До 2001 году приз назывался «За достижения в религии», но с 2002 был переименован и теперь носит название «За достижения в исследованиях и открытиях духовной реальности». Размер премии на сегодняшний день составляет 1,6 млн. долларов, что делает этот приз самым крупным ежегодным денежным вознаграждением.

Основными лауреатами приза Темплтона являются представители интеллигенции, которые сделали неоценимый вклад в понимание духовной реальности посредством своих открытий и исследований. По сложившейся традиции вручение этой премии происходит в Букингемском дворце лично принцем Филиппом.

Первой в 1973 году приз Темплтона получила Мать Тереза. Так же лауреатами премии становились евангелист Билли Грэм (1982г.), писатель Александр Солженицын (1983г.) физик-теоретик Фримен Дайсон (2000г.). В этом году приз впервые будет вручаться без Джона Темплтона, который скончался 4 июля 2008 года.

Вентиляторы для фекалий и картофельная революция

Еще в 2005 году назад Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций постановила объявить 2008 год Международным годом картофеля. Многие знакомы со стандартными рассказы об истории картошки и об «отце картофеля» - Пармантье. Мне же, как обычно, хочется взглянуть на историю «дьявольского яблока» с непривычной стороны. Посмотреть на те события, которые не отражены на официальной «картофельной» страничке ООН.

За свою жизнь Пармантье прославился довольно многими достижениями: первым провел принудительную вакцинацию оспы, одним из первых научился добывать сахар из свеклы, создал целую школу булочников и изучал способы сохранения продуктов питания с помощью охлаждения. Неутомимый энтузиаст занимался буквально всем - сыроварением, зернохранилищами, разведением шампиньонов, минеральными источниками, виноделием... Но вряд ли о нем кто-либо помнил сегодня, если бы бедный молодой пикардиец Пармантье не пошел на фронт санитаром и не попал во время начавшейся в 1756 году Семилетней войны в прусский плен. Именно там ему пришлось питаться картофелем и - о, чудо! - он не только не умер от «ядовитой иноземной ягоды», но и нашел картофель питательным и вкусным.

По возвращении из плена, Пармантье мечтал накормить Францию картофелем. Впрочем, об этих мыслях ему пришлось надолго забыть - никто в просвещенной Франции питаться «пищей свиней» не собирался. Любой образованный человек знал, что для людей этот неаппетитного вида клубень смертельно вреден, вызывает различные заболевания, включая проказу. Картофелем кормили домашний скот, а из цветов делали букеты и украшения - популярность их была столь высока, что при постоянном дефиците «живых» цветов для многочисленных модниц мастерили искусственные. Только вот есть картофель никто не собирался. Существовало даже постановление парламента, запрещавшее посадку картофеля для иных нужд, кроме как декоративных и кормовых.

Пармантье тем временем стал совершенствоваться в аптекарском мастерстве и получил пост аптекаря в престижном Доме инвалидов (L'Hotel des Invalides). О картофеле фармацевт не забывал, даже получил золотую медаль за труды о «химических свойствах картофеля», и в 1771 г. ностальгически писал: «Среди бесчисленного множества растений, которые покрывают поверхность суши и водную поверхность земного шара, нет, быть может, ни одного, которое с большим правом заслуживало внимания добрых граждан, чем картофель». И хотя уже следующем, 1772-ом, году даже ученые медицинского факультета Парижского университета официально признали картофель съедобным, но на пути Пармантье стеной встал вечный враг картофеля - Церковь. Церковному начальству удалось добиться смещения «еретика», пропагандировавшего «дьявольские плоды», с поста аптекаря Дома инвалидов, здание которого размещалось на земле, принадлежавшей Церкви.

Фармацевту пришлось заниматься совсем другими вопросами. Он совместно с другим фармацевтом Каде-де-Вo открыл пекарню для снабжения больниц и тюрем хлебом. О картофеле в очередной раз пришлось на время забыть. Иные проблемы владели умами парижан, не до картофеля им было. В городе существовали куда более насущные проблемы. Париж вонял. И вонял так, что особо опасной считалась профессия золотаря.

В разных местах Европы в то время стали использовать различные методы вывоза нечистот из городов. Собственно, основной вопрос был в том, кого надо было заставить заниматься этим делом. В швейцарском Берне для решения этого вопроса была изобретена следующая система: в телегу запрягали заключенных-мужчин, которые должны были возить ее по улицам. Сзади к повозке тонкими цепями приковывали женщин, которые по пути подбирали мусор и забрасывали его в телегу. Бернское изобретение переняли многие европейские города. Париж пошел по другому пути - на улицы выпустил ветошников, а за очистку выгребных ям стал платить золотарям. Сами выгребные ямы под большинством домов уже были устроены благодаря настойчивости Франциска I, который в XVI веке приказал конфисковывать недвижимость у домовладельцев, уклоняющихся от строительства под домами резервуаров для экскрементов. Вопрос теперь стоял о том, что с этими экскрементами делать. Был организован целый штат золотарей: они переливали содержимое городских выгребных ям в бочки, которые потом отвозились за городскую черту.

Золотари, объединенные с 1729 года в монопольную компанию, занимающуюся очисткой отхожих мест, и вывозившие нечистоты из города, боялись только одного - стать жертвой своего ремесла. «Народное чутье, - писал Виктор Гюго, - никогда не обманывалось на этот счет. Ремесло золотаря в прежние времена считалось в народе столь же опасным и почти столь же омерзительным, как ремесло живодера, которое так долго внушало отвращение и предоставлялось палачу. Только за большие деньги каменщик соглашался спуститься в этот зловонный ров; землекоп лишь после долгих колебаний решался погрузить туда свою лестницу; поговорка гласила: «В сточную яму сойти, что в могилу войти».

Вялая борьба с таким положением дел отразилась в попытке построить канализацию. На торжественной церемонии открытия канализации инженера Тюрго в 1740 году присутствовал сам король Людовик XV, но избавиться от зловония Парижу не удалось. Жители города, игнорируя систему драконовских штрафов, бездумно сваливали в подземные каналы что попало. Через несколько лет многие тоннели оказались запружены, после чего вонь стала еще сильнее. Через 40 лет после открытия канализацию Тюрго и вовсе забросили, поскольку поддерживать ее в надлежащем порядке ни у кого желания не оказалось.

По городу продолжали ходить страшные истории о том, как золотари теряли сознание от вони, проваливались в ямы и тонули в отвратительной жиже. С этим надо было как-то бороться. Решение не заставило себя долго ждать - парижане, давно привыкшие скрывать смрад немытого тела духами, логично решили применить этот проверенный метод и к ...выгребным ямам. В самом деле, почему бы фекалии не заливать духами?

В период 1762–1853 годов в Париже было перепробовано 57 способов дезинфекции выгребных ям. Большинство из этих методов сводилось к рецептам ароматизации экскрементов с помощью бергамота, сока лимона и апельсина, лавандового спирта, лосьона из флердоранжа, гвоздики и различных масел и эссенций. Парижские золотари посмеивались: мол, для них изготовляют «конфетки с флердоранжем».

Неожиданный пример борьбы за чистоту преподал Людовик XV - он приказал еженедельно убирать фекалии из Версаля, что раньше никому даже не приходило в голову. Но периодическое опорожнение выгребных ям, имевшихся к тому времени в большинстве домов, все равно не спасало жильцов от дурных запахов, несмотря на все «флердоранжи». К тому же с самими выгребными ямами существовала известная проблема. Подданные Его Величества, не желающие оплачивать услуги золотарей, как всегда, нашли способ сэкономить на гигиене. Резервуары строили дырявыми, чтобы вызывать чистильщиков приходилось как можно реже, и фекалии просачивались в землю, смешиваясь с грунтовыми водами.

Что с этим делать, было не ясно, и в 1777 году власти даже объявили специальный конкурс на лучшее решение проблемы вони. Запах дерьма решили «раздувать по ветру». За основу решения была принята концепция некоего Паргарда, который еще в 1755 году получил привилегию на эксклюзивную поставку так называемых «вентиляторов» — особых мехов, которые должны были абсорбировать зловоние отхожих мест и рассеивать его над крышами. Однако эффект, понятно, был невелик, и проект нуждался в дополнительных идеях. Вот тут-то смекалка и предприимчивость Пармантье и пригодилась. Совместно с издателем их совместного «Journal de Paris», парижским фармацевтом Каде-де-Вo, который владел главной парижской свалкой в предместье Монмартр, Пармантье предложил использовать негашеную известь и приладить к вентиляторам Паргарда угольные печки, «с помощью которых испарения выгребных ям будут превращаться в серу». Академия наук одобрила это изобретение в июле 1778 года, и в Париже мгновенно родилось новое коммерческое предприятие по его эксплуатации - «Компания вентиляторов и воздушных помп». Пармантье стал довольно известен в Париже, и, вероятно, именно это обстоятельство дало ему возможность годы спустя пробить «картофельный вопрос», заручившись поддержкой непосредственно Людовика XVI. Так, возможно, в кои веки парижская вонь сыграла по прихоти судьбы положительную роль - косвенно поспособствовала распространению картофеля.

Я не буду повторять широко известные рассказы и легенды о фиолетовых цветках в петлице камзола короля, о появлении королевы Марии Антуанетты на балу с картофельными цветами в парике, о выделенной королем Пармантье в 1787 году земли для посадки картошки и о «военной хитрости» аптекаря - охране этого участка королевскими солдатами. Все это, скорее всего, лишь привычные «городские байки». Главное - картофель, наконец, начал приживаться во Франции и стал распространяться. И это явилось очень важной вехой в развитии Европы и России.

Хотя король и королева, памятуя голод 1785 года, стали, наконец, активно поддерживать новации Пармантье, спохватились они все же поздно. Ибо уже «в 1787—1789 гг. во Франции сложилась революционная ситуация», как учила нас советская Энциклопедия Всемирной история, пытаясь все по-марксистки объяснить «началом кризиса феодально-абсолютисткого строя во Франции» (гл. XXII). Через два года в еще голодной Франции разразится Великая Французская Революция, в результате которой и король, и королева лишатся своих голов на эшафоте. Позже молва припишет Марии Антуанетте фразу, якобы сказанную о голодающих подданных: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные» (помните песенку Queen: «..let them eat cake' she says just like Marie Antoinette..»?). Историки, правда, этой фразы не подтверждают. Но если бы Мария Антуанетта и говорила что-либо подобное, то ее фраза, скорее, звучала бы так: «Если у них нет белого хлеба, пусть едят картошку». Впрочем, королеве следовало бы подумать об этом раньше. До эшафота. А вот революционеры тему прочувствовали и окончательно возвели Пармантье на пьедестал.

В первые же дни Французской Республики редкий книжный магазин в Париже не выставил в витрине книгу Пармантье «Выращивание и приготовление картофеля», а на улицах воодушевленная толпа несла транспаранты «Свобода и картошка!» Еще через несколько лет созданный якобинской диктатурой «Комитет общественного спасения» прикажет засеять картофелем землю, на которой до того были разбиты знаменитые сады королевского дворца Тюильри. Первая Парижская коммуна постановит считать картошку «пищей революционеров», а ее потребление вменит в обязанность всякому, кто поддерживает дело революции.

Карьера главного пропагандиста нового продукта питания не застопорилась и при Наполеоне. Пармантье последовательно занимал посты советника по вопросам здравоохранения, главного аптекаря армии, генерального инспектора Национальной службы здравоохранения. Грудь бывшего аптекаря украсил введенный императором орден Почетного легиона, а плечи - мантия члена академии.

Но, возможно, обретение нового продукта питания - это лишь малая часть значения «картофельной революции». Распространение картофеля спасло не только спасло Европу от голода, чем поспособствовало росту населения. Существуют по крайней мере еще две теории о дополнительной роли картофеля в развитии цивилизации - он спас Европу от эрготизма и от чумы.

Кроме клизм и ртути основным универсальным методом, которым лечили всех подряд, являлось кровопускание. Что конкретно этим лечили - никто не понимал, но считалось, что убрать «дурную» кровь и  освободить организм от токсинов или «мрачных настроений», как их называли врачи - панацея от всех болезней. Болезни считались насланными дьяволом и подлежали изгнанию - «зло должно выйти наружу». У истоков кровавого поверья стояли монахи - «отворители крови». Кровь пускали всем - для лечения, как  средство борьбы с половым влечением, и вообще без повода - по календарю. «Монахи чувствовали себя знатоками в искусстве врачевания и с полным правом давали рекомендации»  (Лео Мулен. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (Х-ХV вв). Основная проблема была в самой порочной логике такого лечения - если улучшение у больного не наступало, то вывод делался только один - крови выпустили слишком мало. И выпускали еще и еще, пока больной от потери крови не умирал. Кровопускание, как  излюбленный метод лечения всех болезней, унесло, вероятно, жизней не менее, чем чума. Впрочем, кровопускания - отдельная большая тема. Но кровопусканиями «традиционные ошибки» медицины не ограничивались.

Помимо случайных ошибок врачей - когда назначается не тот препарат, когда делается ненужная операция, существуют «традиционные ошибки» - когда на протяжении десятилетий врачи используют неэффективные методы. Так, хирурги перестали прижигать огнестрельные раны только после того, как у одного из них закончилось горячее масло, и он понял нецелесообразность такой процедуры. Без каких либо доказательств эффективности медики тысячелетиями лечили почти все болезни кровопусканием... (Медновости http://mednovosti.ru)

Вот теперь уже вполне можно наглядно представить себе стандартную хирургическую операцию средневековья. Повезло тому, у кого всего лишь геморрой (термин был введен Гиппократом и означает «истечение крови»). В средние века его лечили прижиганием раскаленным железом. Это значит - получи огненный штырь в задницу - и свободен. Здоров. А вот если, допустим, у больного на ноге образовался нарыв, то дело уже куда как серьезней. И схема лечения на этот случай вполне отработана. Сначала - анестезия. То есть врач со всех сил дубасит больного деревянной киянкой по голове. Если врач опытен, то больному повезло - он вырубается с первого удара. Затем доктор берет грязный меч (вариант - просит о такой услуге любого проходящего мимо рыцаря) и отрубает пациенту ногу (хирургических пил еще нет - пилить слишком долго). После чего хирург заливает культю горячим маслом (вариант - прижигает железом, заливает кипятком или погружает культю в чан с кипящей смолой;  Амбруаз Парэ научится перевязывать артерии только в XV веке и будет за это назван «отцом хирургии», а турникет появится еще пару веков спустя). Если у врача имеется ассистент-ученик, то он может в это время для облегчения состояния пациента сделать ему «ректальный наркоз» при помощи табачной клизмы (нововведение века так с XVI, а в 1661 году датский врач Томас Бартолин будет рекомендовать клизмы не только из табачного сока, но и из табачного дыма).

«Мой дорогой брат Эразм показал мне этот метод. Дым из двух трубок (наполненных табаком) вдувается в кишки. Пригодный для этого инструмент придумал изобретательный англичанин». (Thomas Bartholin, Historiarum anatomicarum et medicarum rariorum Copenhagen. 1661)
(Позже метод «творчески переосмыслится», и французский врач XVIII века Буко будет отстаивать применение «внутривагинального вдувания табачного дыма для лечения истерии»).

Теперь, когда из задницы пациента клубится сизый дымок, самое время сделать кровопускание, чтобы больной избавился от «дурной крови» и «дьявольских настроений». Врач ланцетом (простым, пружинным, скарификатором) наносит пациенту многочисленные раны (если медик придерживается теории деривации, то режет ту же ногу, то есть то, что от нее осталось, если ревульсии - то режет руку). Если вдруг, по чистому везению, незадачливый пациент все же не умирает и даже приходит в себя, то после необходимых дополнительных кровопусканий (а с XVII века хирург еще мог попробовать перелить больному овечью кровь при помощи «хирургических клизм» из бычьих пузырей) врач назначает ему «лекарства», что бы уж «вылечить» наверняка. Например, препараты ртути и сурьмы (рвотный камень) или мышьяк из свинцовой кастрюли:

В лечении стали использовать разного рода яды, в первую очередь растительные, препараты, приготовленные с использованием тяжелых металлов и т.д. Часто, если больной мог бы выжить самостоятельно, его губили надуманные “лекарства”. Кстати, не лучшим образом сказывалось на здоровье и применение тогда, рекомендованной медиками, популярной и дорогой свинцовой кухонной утвари (кастрюли, сковородки, ложки). (Академик Константин Уманский. ОСТОРОЖНО - МЕДИЦИНА! «West East Weekly» 2004)

Если больной и после этого (неисповедимы пути твои, Господи!) подает признаки жизни, то можно его подвесить за ноги (прошу прощения - за одну оставшуюся), обсыпать землей с могилы и ждать, пока «яд болезни» выльется из ушей...

Знаменитый Парацельс в средние века приобрел известность не только изобретением шести «эликсиров молодости» (не один из которых не помог ему самому), но и своим лечением сифилиса ртутными препаратами, чем, как можно предположить, вполне мог попутно вызвать серьезные психозы, спровоцированные отравлением ртутью. Тогда этого никто не замечал, так как почти все население и так находилось в перманентном психозе от отравления спорыньей. Связь ртути и психоза проявилась только во времена «Сумасшедших Шляпников», хотя открыта была намного позже:

История психиатрии и невропатологии знает много случаев заболеваний мозга, вызванных разного рода токсинами. Сумасшедший Шляпник был не просто плодом воображения Льюиса Кэрролла, а введенной в повествование жертвой профессионального заболевания, распространенного в XVIII и XIX веках. Шляпники, подвергаясь ежедневно действию ртути, применяемой при изготовлении войлока, нередко страдали токсическим психозом. (С. Кити "Заболевания человеческого мозга" SCIENTIFIC AMERICAN September 1979)

Замечательный эффект препаратов из ртути позже испытал на себе вождь русской революции Владимир Ульянов-Ленин. Подозревая «сифилис мозга» его «лечили» в 1923 году все теми же средневековыми средствами - препаратами мышьяка, ртути и висмута, в результате чего Ленин получил тяжелые отравления мозга, печени и почек и благополучно умер.

Медицина

Как развивалась медицина в средневековой Европе? Я уже цитировал выше, что «еще в XIV и XV веках лучшие специалисты рекомендовали такой способ борьбы с болезнью, как подвешивание за ноги, чтобы яд вышел из ушей, носа, рта и глаз» (А.Л. Ястребицкая). Но может это отдельные казусы, а в остальном все было не так уж плохо? Ознакомление с другими источниками приводит к неутешительному выводу - нет, все так и было. Европейская средневековая медицина знала лишь несколько универсальных «лекарств» - клизмы, рвотное, кровопускание, прижигание, хлорид ртути и, конечно, молитва. Весь этот набор «лекарственных средств», как не трудно догадаться, больше вредил излечению больных, чем помогал. Все источники только подтверждают упадочное состояние средневековой христианской медицины в сравнении с арабской.

Христианская медицина. В средние века основными хранителями античной медицинской традиции и наиболее искусными врачами были арабы, среди христиан медицинская профессия пришла сначала в полный упадок. (Медицина и медицинское образование М. Арапов Журнал Курьера образования «Энергия» http://courier.com.ru/energy/prof_edu/mededu.htm)

Даже если хирург научился резать быстро - а к этому они и стремились, памятуя Гиппократа: «Причиняющее боль должно быть в них наиболее короткое время, а это будет, когда сечение выполняется скоро» - то из-за отсутствия обезболивания даже виртуозная техника хирурга выручала лишь в редких случаях. В Древнем Египте попытки обезболивания делались уже в V–III тысячелетиях до н.э. Анестезия в Древней Греции и Риме, в Древнем Китае и Индии осуществлялась с использованием настоек мандрагоры, белладонны, опия и т.п., в ХV-ХIII веках до н.э. для этой цели был впервые применен алкоголь. Но в Европе обо всем этом позабыли (несмотря на то, что та же мандрагора, например, упоминалась в Библии). В средние века существовали только такие курьезные методы обезболивания, как «метод общего обезболивания путем удара тяжелым предметом по голове», когда в результате сотрясения мозга больной впадал в бессознательное состояние, оставаясь безучастным к манипуляциям хирурга, кровопускание, пережим сонной артерии, и охлаждение (до сих пор существует термин «заморозка», хотя сейчас под этим отнюдь не имеется ввиду охлаждение тканей как таковое). Позже возникла не менее затейливая идея ректального наркоза – табачные клизмы.

Обезболивающий эффект подобных средств был ничтожным, и больным оставалось лишь уповать на мастерство хирургов, старавшихся выполнять сложные операции с очень большой скоростью. Обычно не помогало - пациенты умирали от болевого шока (остальные - чуть позже от сепсиса). Схема заболел-умер в те годы была скорее нормой, чем исключением. «Нож хирурга и боль неотделимы друг от друга! Сделать операции безболезненными – это мечта, которая не осуществится никогда!» – утверждал в конце ХVII (!) века известный французский хирург А. Вельно. Только в середине XIX века впервые был применен эфир; 16 октября 1846 года - дата начала современной анестезиологии. Тем не менее суеверные в средние века люди толпами валили к хирургам, чтобы, например, вырезать без всякого наркоза «шишки глупости». Это жировики на голове. Считалось: вырежут - поумнеешь. Иероним Босх запечатлел это действо на картине «Удаление камня глупости».

«Медицинские методы оказания помощи в то время были примитивными и, нередко, жестокими. Особенно в хирургии. Например, для того, чтобы ампутировать конечность, в качестве “обезболивающего средства” использовался тяжелый деревянный молоток, “киянка”, удар которого по голове приводил к потере сознания больного, с другими непредсказуемыми последствиями. Раны прижигали каленым железом, или поливали крутым кипятком или кипящей смолой». (Академик Константин Уманский. ОСТОРОЖНО - МЕДИЦИНА! «West East Weekly» 2004)

Европейское население на протяжении второго тысячелетия косили эпидемии эрготизма, оспы, чумы, туберкулеза, тифа, сифилиса и проказы. Знаменитый Нострадамус успешно боролся с чумой элементарным соблюдением правил гигиены - купался каждый день (это не помогало от чумы непосредственно, но подавало пример определенных навыков чистоплотности). Сильно верующий христианин не мог себе такого позволить, ибо мыться - грех. Еще в XI веке папа Климент III издал указ, в силу которого было запрещено по воскресеньям купаться и даже мыть лицо. Но de facto к XI веку в христианской Европе и так уже мало кто мылся. Позже кроме религиозных причин возникнут и вполне объективные - в Западной Европе кончатся леса (на приготовление пищи дров уже не хватало - только на костры Святой Инквизиции), наступит похолодание (так называемый «малый ледниковый период», в Париже даже колокола от холода трескались) и мыться в холодной воде станет практически невозможно: ведь далеко не все - «моржи». Люди настолько отвыкли от водных процедур, что доктору Ф.Е. Бильцу в популярном учебнике медицины конца XIX(!) века приходилось уговаривать народ мыться. «Есть люди, которые, по правде говоря, не отваживаются купаться в реке или в ванне, ибо с самого детства никогда не входили в воду. Боязнь эта безосновательна, - писал Бильц в книге «Новое природное лечение», - После пятой или шестой ванны к этому можно привыкнуть...». Доктору мало кто верил...

С эпидемиями в средневековье боролись по разному. Прокаженных, например, множество которых появились в Европе уже после первого крестового похода, в города просто не пускали, ибо самого прокаженного считали проклятым. У городских ворот были поставлены специальные привратники для задержания больных проказой. В сельских же местностях прокаженных обязывали предупреждать о своем появлении звуками трещотки, рога или колокольчика. Всех, кто казался соседям «нечистым», просто изгоняли из города. Заболевший считался обреченным. При появлении первых признаков проказы человека отпевали в церкви, как если бы он был уже мертв, после чего ему давали особую одежду и уже упомянутые трещотку или колокольчик, дабы предупреждал здоровых людей о своем приближении. Те, кому «повезло», попадали под присмотр очередного христианского ордена им. св. Лазаря, давшего имя лазаретам. Орден организовывал лепрозории для больных проказой, откуда те не могли выходить под угрозой смертной казни. Только в Центральной Европе к 1250 г. этих лепрозориев насчитывалось уже 19000. Все ужасно боялись людей, «гниющих заживо».

Во Франции прокаженных обязали жить в специальных домах – лепрозориях. На основании указа 503 года на протяжении всего периода средневековья составлялись «правила» поведения прокаженного и его родственников. Вот одно их них. «Как только болезнь обнаруживалась, человека отводили в религиозный трибунал, который... осуждал его на смерть». Что это означало? Несчастного отводили в церковь, где все было приготовлено для похорон. Больного клали в гроб, служили заупокойную службу, относили на кладбище, опускали в могилу и сбрасывали на него несколько лопат земли со словами: «Ты не живой, ты мертвый для всех нас».
После этого больного вытаскивали из могилы и отвозили в лепрозорий. Навсегда. Больше он никогда не возвращался домой, в семью. Для всех он был мертв. (РМЖ, Том 9 № 23, 2001 К.м.н. Л.Е. Горелова. Лепру лечили смертью)

Здесь в самый раз задаться вопросом: насколько верной была диагностика заболеваний? Как безграмотные монахи и врачи могли поставить диагноз верно? Обычно диагностика сводилась к чему-то вроде поисков «проказы на одежде и на бороде» - точно как объяснено в Библии. Поэтому, если хронисты пишут об эпидемии чумы, надо еще выяснять, какая именно болезнь имеется ввиду - «огненная чума» (отравление спорыньей) или чума непосредственно. Симптомы слишком похожи.

Церковь и население лучше врачей «понимало» причины эпидемий. Если эпидемия - то значит за грехи.  В дальнейшую диагностику церковники не углублялись, и боролись с «происками дьявола» единственным логичным для них способом -  в средневековой Европе во время эпидемий постоянно звонили колокола, помогая людям справиться с болезнью. Иногда кроме «деяний дьявола» находили и менее метафизические объяснения. Так эпидемия «черной смерти» - чумы - произошла, как считалось, от того, что евреи отравили колодцы. Богомерзких жидов пожгли, конечно, но на распространении болезни это никак не сказалось - видимо в деле отравления христиан им помогал сам Дьявол. О существовании смертоносных бацилл (возбудитель чумы, например, был открыт только в самом конце ХIХ века французским врачом Александром Йерсеном в Гонконге) и о необходимости гигиены никто еще не подозревал. «Зачем ученики Твои преступают предание старцев? Ибо не умывают рук своих» - спросили как то фарисеи Христа (Мат 15:2). «есть неумытыми руками - не оскверняет человека». - ответствовал Спаситель (Мат 15:20). Послушные христиане руки мыть перестали. И не только перед едой:

А вот еще один «забавный» и, согласитесь, позорный эпизод из недавней истории медицинского «искусства»: Игнатс Семмельвейс, венгерский гинеколог, в 1848 году был лишен права практиковать за то, что он начал публично настаивать на мытье рук во время принятия родов. Высмеянный коллегами-докторами, осужденный и лишенный лицензии, Семмельвейс сошел с ума и умер относительно молодым, в то время как десятки тысяч рожениц и новорожденных продолжали умирать от инфекций, внесенных врачами и повитухами. (доктор Константин Монастырский http://agelessnutrition.com/qanda/q121103.html)

В основании средневековой медицины лежали четыре типа человеческой природы: черная желчь, желтая желчь, флегма и кровь. Их «баланс» означал хорошее здоровье пациента. А достигался этот «баланс типов человеческой природы» диетами, клизмами и кровопусканием. Врачи, даже куда в более позднее время,  стремясь объяснить причины болезней из какого-либо принципа,  оказывались в плену еще более фантастических представлений.

Так Франциск Сильвий (1614-1672) посчитал причиной всех болезней образование в организме неких избыточных «едкостей» кислотной или щелочной природы, и, в соответствии с принципом «противоположное лечи противоположным» при одном типе болезней назначал щелочи, при другом - кислоты. А немецкой врач Ф. Гоффманн (1660-1742) объяснял всякое заболевание закупоркой каналов, по которым под влиянием исходящего из желудочков мозга нервного флюида происходит движение крови и пищеварительных соков. Дж. Броун (1735-1788) полагая как основную сущность жизни возбудимость нервной системы, определял болезнь как состояние повышенной или пониженной возбудимости и даже создал для ее измерения особый барометр.

Широко распространяются в средневековье лекарства из трупов и размолотых костей:
Гарманн приводит также рецепт «божественной воды», названной так за свои чудесные свойства: берется целиком труп человека, отличавшегося при жизни добрым здоровьем, но умершего насильственной смертью; мясо, кости и внутренности разрезаются на мелкие кусочки; все смешивается и с помощью перегонки превращается в жидкость. (Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: "Прогресс" - "Прогресс-Академия", 1992)

Арьес отмечает, что такое лечение не всем было по карману: «Лекарства из трупов были чаще всего предназначены для больных, занимавших самое высокое положение в обществе, ведь эти целебные средства были дорогостоящими, и приготовить их было делом трудным» (ibid). Трупами и экстрактами из человеческих черепов (любимое лекарство Карла II) дело не ограничивалось:
Но не только сам труп или его отдельные части использовались тогдашними врачами. Считалось, скажем, что одежда умершего или хотя бы один лоскут от нее помогают против головной боли или геморроев. Такое представление было распространено в XVII — XVIII вв., например, во Фландрии и Брабанте. Даже земля с могил, особенно с могил повешенных, обладала, по мнению современников, большой терапевтической силой.  (Филипп Арьес. Человек перед лицом смерти)

Врачам после открытия Гарвеем кровообращения не терпелось что-нибудь в эту кровь «впрыснуть». При том, что лекарств практически никаких не было, остается только догадываться, что же именно. В энциклопедиях и прочих «историях медицины» рассказывается только о самих шприцах, каучуковый вариант которых предложил чешский ученый-хирург Правац в XIX веке. До того шприцы были примитивные, сделанные из свиных пузырей, в них были вделаны деревянные или медные носики. Немецкие врачи называли это чудо хирургической клизмой. Впрочем, тайны в том, что пытались переливать всеми видами шприцев, никакой нет - речь идет о трансфузии, переливании крови, замене традиционных кровопусканий.

Интересы есть, а людей нет
Экзистенциальный парадокс

Средневековая кулинария

Как обедали Рыцари

Как обедали воспетые в балладах Доблестные Рыцари? Ведь известно что в средневековье гигиене большого значения не придавали, в старинных обеденных залах по углам частенько валялись экскременты, палаты кишели вшами и клопами, а застолья частенько напоминали шабаш пьяных викингов в свинарнике. Известен, например, обычай вытирания жирных рук о волосы пажей и шерсть собак. Вот как описывает обеденные ритуалы Средневековья Иштван Рат-Вег (Istvan Rath-Vegh), венгерский историк, прославившийся своими бытописаниями курьезной истории человечества.

В 1624 году мажордом одного из австрийских великих герцогов счел необходимым предупредить господ кадет инструкцией, как надлежит вести себя за столом великого герцога, если они будут к нему приглашены.
В инструкции говорилось:
«Хотя, вне сомнения, что приглашаемые господа офицеры за столом Его императорского и королевского Высочества всегда соблюдали правила чистоплотности и вели себя как подобает рыцарям, все же необходимо привлечь внимание менее отесанных кадет к следующим правилам.
Во-первых. Его Высочеству надлежит отдавать приветствие всегда в чистой одежде и сапогах и не являться в полупьяном виде.
Во-вторых. За столом не раскачиваться на стуле и не вытягивать ноги во всю длину.
В-третьих. Не запивать каждый кусок вином. Если управились с тарелкой блюда, то можете выпить только половину кубка; прежде чем испить, утрите чисто рот и усы.
В-четвертых. Не лезть в тарелку руками, не бросать костей себе за спину либо под стол.
В-пятых. Не обсасывать пальцев, не сплевывать в тарелку и не вытирать нос о скатерть.
В-шестых. Не напиваться до такой степени, чтобы падать со стула и быть не в состоянии ходить прямо».

Из отеческого наставления следует, что цвет австрийской армии проделывал-таки запрещенные действия. Лез руками в тарелку, швырял кости за спину и на пол, употреблял скатерть вместо носового платка и не только что обсасывал пальцы, но и допивался до степени, «чтобы падать со стула и быть не в состоянии ходить прямо».

Австрия, конечно не была исключением, в Германии, к примере, рыцарские нравы нисколько не отличались, о чем сами немцы и рассказывают, хотя и с оговоркой о записях «хитрых трактирщиков»:

Поведение за столом.
Куринные ножки и фрикадельки раскидывали во все стороны, грязные руки вытирали об рубашку и брюки, рыгали и пукали сколько душе угодно, еду раздирали на части, а затем проглатывали не жуя...
Так или приблизительно так мы, начитавшись записей хитрых трактирщиков или их посетителей-авантюристов, представляем себе сегодня поведение рыцарей за столом.
В действительности все было не столь экстравагантно, хотя существовали и курьезные моменты, поражающие нас. Во многих сатирах, правилах поведения за столом описаниях обычаев принятия пищи отражено, что нравственность не всегда занимала место за столом вместе со своим хозяином.
К примеру, запрет сморкаться в скатерть не встречался бы столь часто, коль эта дурная привычка не была бы весьма часто распространена. (Ronald Vetter «Die Kuche im Mittelalter» 2003 Trina КИР «Берн», СПб Средневековая кухня)

Столовые приборы и посуда

Первая вилка появилась в 11 веке у венецианца Доменико Сильвио. До этого ели руками или в перчатках, чтобы не обжечься. Хлеб часто служил не только вместо тарелки, но и вместо ложки: супы и пюре из овощей ели следующим образом: брали куски хлеба и, макая их в пищу, опустошали посуду. В остальных случаях за столом обычно действовало старое правило: «Бери пальцами и ешь». Траншир (так называлась почетная должность при дворе, занимать которую мог только дворянин) разделял кушанья на удобные для рук порции и распределял их среди участников трапезы.

Прижиться вилке в Европе из-за ее «дьявольской» формы и византийского происхождения было весьма непросто. Пробиться на стол «трезубец дьявола» с трудом смог только в качестве прибора для мяса, а в эпоху Барокко споры о достоинствах и недостатках вилки ожесточились. Столовый нож с закругленным лезвием ввел кардинал Ришелье — в целях безопасности.

Также тяжело было завоевать себе признание в Средневековье и тарелке индивидуального пользования. Глубокую тарелку для супа придумал сменивший Ришелье кардинал Джулио Мазарини (тот самый, у которого служил реальный Д'Артаньян). До этого первое ели из общего казанка, обтирая на виду у всех демонстративно ложку после каждого опускания в свой рот и перед каждым погружением в общую супницу. После «изобретения» появляются деревянные тарелки для низших слоев и серебряные или даже золотые — для высших, однако обычно вместо тарелки для этих целей использовался все тот же черствый хлеб, который медленно впитывал и не давал испачкать стол.

Что ели

Если в начале средневековья в Европе одним из основных продуктов питания были желуди, которые ели не только простолюдины, но и знать, то впоследствии (в те редкие года, когда не было голода) стол бывал более разнообразным. Модные и дорогие специи использовались не только для демонстрации богатства, они также перекрывали запах, источаемый мясом и другими продуктами. Мясные и рыбные запасы в средневековье зачастую засаливали, чтобы они как можно дольше не испортились и не стали бы причиной болезни. А, следовательно, специи были призваны заглушать не только запахи но и вкус — вкус соли. Или кислятины.

Сейчас нам кажется странным, что жареное мясо в средние века зачастую еще и доваривали в бульоне, а приготовленную куру, обваляв в муке, добавляли в суп. При такой двойной обработке мясо теряло не только свою хрустящую корочку, но и вкус. Но иначе — не разжевать, не стоит забывать о более чем незначительном развитии зубоврачебного дела в то время. Дела с гигиеной полости рта в отсутствие волшебного «блендомеда» обстояли не лучшим образом, чем с гигиеной тела. К концу своей весьма недолгой, как правило, жизни, люди лишались практически всех своих зубов.

При этом, если высокое сословие хотя бы стеснялось многочисленных брешей в зубном ряду (Елизавета Английская, например, драпировала их кусками материи), то бедняки подобных комплексов были лишены напрочь. Плохо расходилась книга доктора медицины из Салона — магистра Мишеля Нострадамуса (Лион 1572. г., библ. Мазарини N 29289). Нострадамус в книге учил «Как приготовить порошок, вычистить и обелить зубы, как бы красны и черны они ни были...» Это на фиг никому было не нужно, и разочаровавшийся в коммерческом успехе медицинских книг Нострадамус решил, что лучше заняться предсказаниями. (Отметим в скобках, что зубная паста, представляющая собой смесь вина и пемзы, была изобретена египтянами примерно 5000 лет назад.) Куда более популярным стал рецепт от придворного врача Эдуарда II, медика-монаха Джона Гладдесдена: во избежание кариеса должно регулярно дышать собственными экскрементами, что непременно приведет к гибели «зубного червя».

А как же разжевать жесткое мясо совсем беззубой челюстью? На помощь приходила смекалка: мясо разминалось в ступке до кашеобразного состояния, загущалось с помощью добавления яиц и муки, а полученная масса обжаривалась на вертеле в форме вола или овцы. Также иногда поступали с рыбой, особенностью этой вариации блюда было то, что «кашку» заталкивали в искусно стянутую с рыбы кожу, а затем варили или жарили. Соответствующее состояние стоматологии повлияло также на то, что овощи обычно подавали в виде пюре (измельченные овощи смешивались с мукой и яйцом). Первым, кто начал подавать овощи к столу порезанными на кусочки был метр Мартино. Генрих VIII-й признан кулинарным революционером за то, что привил своему двору любовь к обильным мясным блюдам. До него, конечно, мясо ели, но не в качестве главного блюда. В качестве приправ использовали разные уксусы и недопереваренные остатки животной пищи вместе с потрохами.

Но это «буржуи», а простой народ ест кашу. Следует заметить, что каша того времени существенно отличается от наших нынешних представлений об этом продукте: средневековую кашу нельзя назвать «кашеобразной», в том значении какое мы сегодня придаем этому слову, она была довольно твердой, ее можно было резать. Еще одна особенность той каши заключалась в том, что несущественно было, из чего она состоит. Такое положение вещей сохранялось вплоть до XVIII столетия, когда на смену каше пришел картофель. На ужин вместо каши использовалась тюря из хлеба: «Вечерняя трапеза нередко заключалась в тюре из остатков хлеба, размоченных в молоке». (Ф. Бродель. Структуры повседневности. Возможное и невозможное. Т.1. – М., 1986. – С. 292)

Национальная кухня крестьянина французского, немецкого, или английского в средние века горячих блюд не имела. У французов был «луковый суп» — когда луковицу в воду стругают, плюс еще некоторые другие овощи. Но его не варят. Так дрова экономили. Простой народ не имел права рубить леса для собственных нужд. Как правило при поимке порубщика вешали тут же. Если же у лесника было настроение поразвлечься, то широко практиковался, например, такой способ, как вспарывание виновнику живота и привязывание кишок к дереву, после чего незадачливого дровосека в таком виде в лесу и оставляли. К тому же времени относится и запрет на охоту.

Вода, употребляемая для питья и приготовления пищи, являлась разносчиком всевозможной заразы: «В Париже главным источником воды оставалась сама Сена. Ее вода, которую продавали водоносы, считалась обладающей всеми достоинствами: будучи заиленной, она лучше держит лодки (что, правда, мало интересовало пьющих ее), превосходна для здоровья – а вот в этом можно усомниться… Очевидец писал: “…В воду многие красильщики три раза в неделю выливают свою краску… Вся эта часть города пьет омерзительную воду”. И уж лучше вода из Сены, чем из колодцев левого берега, никогда не бывших защищенными от ужасающих нечистот, – вода, на которой булочники замешивают свой хлеб». (Ф. Бродель. Структуры повседневности. Т.1. – М., 1986. – С. 248.)

Если кто-то от такой диеты серьезно заболевал, то «на помощь» приходила средневековая медицина: «Кровопускание и очистка желудка оставались основными, если не единственными лечебными средствами… Еще в XIV и XV веках лучшие специалисты рекомендовали такой способ борьбы с болезнью, как подвешивание за ноги, чтобы яд вышел из ушей, носа, рта и глаз. Хирургия находилась под запретом, кроме практической хирургии, которая была отдана не врачам, а цирюльникам». (А.Л. Ястребицкая. Западная Европа XI – XIII веков. – М., 1978. – С. 63.)